If Yuri Luzhkov needed an anthem for his trips to Crimea, Joseph Brodsky's 1991 poem on Ukraine's independence (RUS) would, unfortunately, be a good fit.
Can you give a link to the blog, the one you provided is just to Wikipedia? or even better to an English translation, my Russian is not good enough for poetry. I'd really like to read the poem, and my Russian poetry books in Oxford not Tbilisi.
Gorbanevskaya's blog is http://ng68.livejournal.com/. The poem link I've supplied in this entry also leads to her blog. There's no English translation of this poem that I'm aware of, and I'm not even sure if it's in any of Brodsky's books, Russian or English. I've found the discussion of the poem on Gorbanevskaya's blog kind of interesting, and there are also links to two Russian-language articles about the poem.
О, как мы любили друг друга! Как все умилялись вокруг!
Мы мучились лишь от испуга, что все это кончится вдруг. Мы нежились на сеновале, бродили по россыпям рос… Друг друга слегка ревновали, но это слегка, не всерьез. С утра, не жалеючи пыла, я вкалывал (не клевещи!), а ты мне галушки лепила, варила мне сталь и борщи… Борща незабвенного запах поныне внушает восторг… Но ты все косилась на Запад, а я все смотрел на Восток. Нет, я тебя сроду не гнобил, не мучил (сошла ты с ума?!). Тебе я подставил Чернобыль, но ты виновата сама! Но женской походкой зовущей ушла ты налево с тоской, и мы Беловежскою Пущей развод обозначили свой.
Над миром другая эпоха взлетела, крылами плеща… Но мне без любви твоей плохо, хочу я тебя и борща! Ты ходишь в оранжевом, стильном, с красавцами польских кровей, а я с вожделением сильным любви домогаюсь твоей. Бывало, по целой неделе честил твою Раду и ВЦИК: свобода твоя в беспределе, твоя независимость—цирк! А ты на Майдане плясала, назло распахнув малахай… И я запретил твое сало! И ты мне сказала: «Нехай!» Ты в жар меня снова бросала и наглым румянцем цвела, и я разрешил твое сало! Но ты лишь плечом повела. Ты держишь меня за дебила, ты стала тверда и горда… Да может быть, ты не любила меня вообще никогда? Со злобой бессильного старца я вижу себя без прикрас. Умри! Никому не достанься! И я перекрыл тебе газ.
Нет, я не тиран, не зараза. Все наши разборки—фигня. Я думал, без этого газа ты снова полюбишь меня. Что делать?! Я раб этих черт ведь, мне так на них сладко смотреть! И я перекрыл лишь на четверть, потом—постепенно—на треть… Во всех этих сварах и драчках я тихо мечтал, трепеща, что ты приползешь на карачках с огромной кастрюлей борща, и после естественной дани мы снова пройдем по росе… Но ты все поешь на Майдане с оранжевой лентой в косе, свою репутацию губишь, поденно теряешь очки, и так меня сильно не любишь, что в НАТО вступаешь почти!
Задумчивый, как шизофреник, гуляю постылой Москвой… Ну хочешь, я дам тебе денег? Язык разрешу тебе твой? Забуду любую обиду, скажу, что Майдан—не беда, ты просто хотя бы для виду со мною ночуй иногда! Готов я и с Польшею ладить—ты только являйся в кровать, чтоб мне тебя изредка гладить и кончик косы целовать. Начнем, если хочешь, сначала! Ведь я тебе «да» отвечал, и ты мне «ага» отвечала, когда нас Богдан обвенчал! Пойми, я иллюзий не строю, у каждого свой каравай, зовись суверенной страною, но будь, ради бога, со мною, иначе я все перекрою! И ты отвечаешь: «Давай».
Can you give a link to the blog, the one you provided is just to Wikipedia? or even better to an English translation, my Russian is not good enough for poetry. I'd really like to read the poem, and my Russian poetry books in Oxford not Tbilisi.
ReplyDeleteGorbanevskaya's blog is http://ng68.livejournal.com/. The poem link I've supplied in this entry also leads to her blog. There's no English translation of this poem that I'm aware of, and I'm not even sure if it's in any of Brodsky's books, Russian or English. I've found the discussion of the poem on Gorbanevskaya's blog kind of interesting, and there are also links to two Russian-language articles about the poem.
ReplyDeleteHow about this one:
ReplyDeleteЛюбовь и газ
Дмитрий БЫКОВ
О, как мы любили друг друга! Как все умилялись вокруг!
Мы мучились лишь от испуга, что все это кончится
вдруг.
Мы нежились на сеновале, бродили по россыпям рос…
Друг друга слегка ревновали, но это слегка, не
всерьез.
С утра, не жалеючи пыла, я вкалывал (не клевещи!),
а ты мне галушки лепила, варила мне сталь и борщи…
Борща незабвенного запах поныне внушает восторг…
Но ты все косилась на Запад, а я все смотрел на
Восток.
Нет, я тебя сроду не гнобил, не мучил (сошла ты с
ума?!).
Тебе я подставил Чернобыль, но ты виновата сама!
Но женской походкой зовущей ушла ты налево с тоской,
и мы Беловежскою Пущей развод обозначили свой.
Над миром другая эпоха взлетела, крылами плеща…
Но мне без любви твоей плохо, хочу я тебя и борща!
Ты ходишь в оранжевом, стильном, с красавцами польских
кровей,
а я с вожделением сильным любви домогаюсь твоей.
Бывало, по целой неделе честил твою Раду и ВЦИК:
свобода твоя в беспределе, твоя независимость—цирк!
А ты на Майдане плясала, назло распахнув малахай…
И я запретил твое сало! И ты мне сказала: «Нехай!»
Ты в жар меня снова бросала и наглым румянцем цвела,
и я разрешил твое сало! Но ты лишь плечом повела.
Ты держишь меня за дебила, ты стала тверда и горда…
Да может быть, ты не любила меня вообще никогда?
Со злобой бессильного старца я вижу себя без прикрас.
Умри! Никому не достанься!
И я перекрыл тебе газ.
Нет, я не тиран, не зараза. Все наши разборки—фигня.
Я думал, без этого газа ты снова полюбишь меня.
Что делать?! Я раб этих черт ведь, мне так на них
сладко смотреть!
И я перекрыл лишь на четверть, потом—постепенно—на
треть…
Во всех этих сварах и драчках я тихо мечтал, трепеща,
что ты приползешь на карачках с огромной кастрюлей
борща,
и после естественной дани мы снова пройдем по росе…
Но ты все поешь на Майдане с оранжевой лентой в косе,
свою репутацию губишь, поденно теряешь очки,
и так меня сильно не любишь, что в НАТО вступаешь
почти!
Задумчивый, как шизофреник, гуляю постылой Москвой…
Ну хочешь, я дам тебе денег? Язык разрешу тебе твой?
Забуду любую обиду, скажу, что Майдан—не беда,
ты просто хотя бы для виду со мною ночуй иногда!
Готов я и с Польшею ладить—ты только являйся в
кровать,
чтоб мне тебя изредка гладить и кончик косы целовать.
Начнем, если хочешь, сначала! Ведь я тебе «да»
отвечал,
и ты мне «ага» отвечала, когда нас Богдан обвенчал!
Пойми, я иллюзий не строю, у каждого свой каравай,
зовись суверенной страною, но будь, ради бога, со
мною, иначе я все перекрою!
И ты отвечаешь: «Давай».